XXIV.
Ее сестра звалась Татьяна ( 13 )
Впервые именем таким
Страницы нежные романа
Мы своевольно освятим.
И что ж? оно приятно, звучно,
Но с ним, я знаю, неразлучно
Воспоминанье старины
Иль девичьей! Мы все должны
Признаться: вкусу очень мало
У нас и в наших именах
(Не говорим уж о стихах),
Нам просвещенье не пристало
И нам досталось от него
Жеманство, — больше ничего.
XXV.
Итак, она звалась Татьяной.
Ни красотой сестры своей,
Ни свежестью ее румяной
Не привлекла б она очей.
Дика, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной
Казалась девочкой чужой.
Она ласкаться не умела
К отцу, ни к матери своей,
Дитя сама, в толпе детей
Играть и прыгать не хотела
И часто целый день одна
Сидела молча у окна.
XXVI.
Задумчивость, ее подруга
От самых колыбельных дней,
Теченье сельского досуга
Мечтами украшала ей.
Ее изнеженные пальцы
Не знали игл, склонясь на пяльцы,
Узором шелковым она
Не оживляла полотна.
Охоты властвовать примета,
С послушной куклою дитя
Приготовляется шутя
К приличию, закону света,
И важно повторяет ей
Уроки маминьки своей.
XXVII.
Но куклы даже в эти годы
Татьяна в руки не брала,
Про вести города, про моды
Беседы с нею не вела.
И были детские проказы
Ей чужды, страшные рассказы
Зимою в темноте ночей
Пленяли больше сердце ей.
Когда же няня собирала
Для Ольги на широкий луг
Всех маленьких ее подруг,
Она в горелки не играла,
Ей скучен был и звонкий смех,
И шум их ветреных утех.
XXVIII.
Она любила на балконе
Предупреждать зари восход,
Когда на бледном небосклоне
Звезд исчезает хоровод,
И тихо край земли светлеет,
И, вестник утра, ветер веет,
И всходит постепенно день.
Зимой, когда ночная тень
Полмиром доле обладает,
И доле в праздной тишине,
При отуманенной луне,
Восток ленивый почивает,
В привычный час пробуждена
Вставала при свечах она.
XXIX.
Ей рано нравились романы,
Они ей заменяли все,
Она влюблялася в обманы
И Ричардсона и Руссо.
Отец ее был добрый малый,
В прошедшем веке запоздалый,
Но в книгах не видал вреда,
Он, не читая никогда,
Их почитал пустой игрушкой
И не заботился о том,
Какой у дочки тайный том
Дремал до утра под подушкой.
Жена ж его была сама
От Ричардсона без ума.
Ответы:
в главе XXV и далее автор дает описание героини. как потом мы узнаем, Татьяна нелюдима и часто гуляет в одиночестве, или же читает роман. возможно, Пушкин хотел подчеркнуть ту самую невинную, может быть, не тронутую светской пышностью душу, что не перестала удивляться и чувствовать.
Татьяна бесчисленный пример национального типа русской женщины, прямодушной и мечтательной, пылкой и чистой. Так же, она эталон стойкого друга или же хорошей, героической жены.
В отличии от Ольги, Ларина не умеет флиртовать, была чужда от детей. Возможно, это был грустный ребенок.
В ее воспитании виден так же вкус матери, а именно последняя строчка XXIX главы: Жена ж его была сама/От Ричардсона без ума..